Эта невероятная и почти сказочная история, повествующая в простой форме о чудесах, творимых людьми в прошлые тысячаления, многозначно говорит о том, что в прошлом наши предки имели высокоразвитостую цивилизацию, в которой использовались методы управления реальностью основанные на мысли и сознании.

Комментарии:

Сказ о Ясном Соколе

Жили-были в стародавние времена, в скуфе лесном [1], орач-труженик [2]Любомир Ведаславич с женой-ладушкой младой Зареславной: и даровал им род, девять сыновей да трех дочерей. Любомир Ведаславич поднимал сынов на ноги, приучал их к трудолюбию и жизни праведной, а подле него постоянно была дочка младшенькая, Настенька, все-то она подмечала, все слова и Наставления батюшкины запоминала. А старших дочерей, Забаву и Весняну, воспитала и лаской обогрела млада Зареславна. Дети выросли, а родители постарели. Оженил сыновей своих Любомир Ведаславич, каждому нашел невесту пригожую из рода славного, рода древнего. Расселились сыновья с семьями своими по всему близлежащему краю, и стали трудиться и созидать на благо рода своего.

Но вот пришло время, отведенное родом и макошью, пришел черед - Умерла у орача-труженика жена-ладушка млада Зареславна. Сотворили ей кроду [3] всем миром [4], совершили по ней славную тризну [5], и стал Любомир Ведаславич один растить своих дочерей. Все три его дочери были на диво красивые и красотой равные, а нравом - разные.

Старый орач-труженик [2a] жил в труде и достатке и жалел своих дочерей. Захотел он было взять во двор, какую ни есть старушку-бобылку [6], чтобы она по хозяйству заботилась. А меньшая дочь, Настенька, говорит отцу-батюшке:

- Не надобно, милый батюшка, бобылку брать, я сама буду по скуфу прибираться и о хозяйстве рода нашего заботиться.

Настенька с раннего детства радетельная была. А старшие дочери, Забава и Весняна, ничего не сказали, лишь по ласке материнской грустили.

Стала Настенька вместо своей матушки хозяйство по скуфу вести. И все-то она умеет, все у нее ладится, а что не умеет, к тому привыкает, а, привыкши, тоже ладит с делом. Отец глядит и радуется, что Настенька у него такая умница да трудолюбивая и нравом кроткая. И из себя Настенька была хороша - Красавица писаная, и от доброты краса ее прибавлялась. Сестры ее старшие тоже были красавицы, только им все мало казалось своей красоты, и они старались прибавить ее румянами и белилами и еще в обновки нарядиться, чтобы в соседнем селении на девичьих посиделках покрасоваться. Сидят, бывало, Забава и Весняна да целый день охорашиваются, а к вечеру все такие же, что и утром были. Заметят они, что день прошел, сколько румян и белил они извели, а лучше не стали, и сидят сердитые. А Настенька устанет к вечеру, зато знает она, что, скотина накормлена, во всем тереме прибрано, чисто, ужин она приготовила, хлеб на завтра замесила и батюшка будет ею доволен. Глянет она на сестер своими ласковыми глазами и ничего им не скажет. А старшие сестры тогда еще более сердятся. Им кажется, что Настенька-то утром не такая была, а к вечеру похорошела - С чего только, они не знают.

Пришла нужда отцу, на торжище [7] ехать. Он и спрашивает у дочерей:

- А что вам, доченьки, привезти, чем вас порадовать?

Старшая дочь Забава говорит отцу:

- Привези мне, батюшка, полушалок, да чтоб цветы на нем большие были и золотом расписанные.

- А мне, батюшка, - Весняна говорит, - Тоже привези полушалок с цветами, что золотом расписанные, а посреди цветов, чтоб красное было. А еще привези мне сапожки с мягкими голенищами, на высоких каблучках, чтоб они о землю топали.

Старшая дочь обиделась на среднюю, ибо ее матушка более всего баловала, и сказала отцу:

- И мне, батюшка, и мне привези сапожки с мягкими голенищами и с каблучками, чтоб они о землю топали! А еще привези мне перстень с камешком на палец - ведь я у тебя одна старшая дочь!

Отец пообещал привезти подарки, какие наказали две старшие дочери, и спрашивает у младшей:

- А ты чего молчишь, Настенька!

- А мне, батюшка, ничего не надо. Я со двора никуда не хожу, нарядов мне не надобно.

- Неправда твоя, Настенька! Как же я тебя без подарка оставлю? Я тебе тогда гостинец привезу.

- И гостинца не нужно, батюшка, - говорит младшая дочь. - а привези ты мне, батюшка родимый, перышко Ясна Сокола из чертога Финиста [8], коли оно, на торжище будет.

Поехал отец на торжище, нашел он старшим дочерям подарки, какие они наказывали ему, а перышка Ясна Сокола из чертога Финиста не нашел. У всех купцов на торжище спрашивал.

“Нету, - говорили купцы-торговцы, такого у нас товара; спросу, - говорят, - на него нету”.

Не хотелось отцу обижать младшую дочь, свою трудолюбивую умницу, однако воротился он ко двору, а перышка Ясна Сокола из чертога Финиста не нашел.

А Настенька и не обиделась.

- Ничего, батюшка, - Сказала Настенька, - Иной раз поедешь, тогда оно и найдется, перышко мое.

Прошло время, и опять отцу нужда на торжище ехать. Он и спрашивает у дочерей, что им привезти в подарок: он добрый был.

Забава и говорит:

- Привез ты мне, батюшка, в прежний раз сапожки, так пусть кузнецы-умельцы подкуют теперь каблучки на тех сапожках серебряными подковками.

А Весняна слышит старшую сестру и говорит:

- И мне, батюшка, тоже, а то каблучки стучат, а не звенят, пусть они звенят, а чтоб гвоздики из подковок не потерялись, привези мне еще серебряный молоточек: я им гвоздики сама подбивать буду.

- А тебе чего привезти, Настенька!

- А погляди, батюшка, перышко от Ясна Сокола из чертога Финиста: будет ли, нет ли.

Поехал Любомир Ведаславич на торжище. Дела свои скоро сделал и старшим дочерям подарки выбрал, а для младшей до самого вечера перышко искал, да нет того перышка, никто его ни в мену, ни в покупку не дает.

Вернулся отец опять без подарка для младшей дочери. Жалко ему стало Настеньку, а Настенька улыбнулась отцу: она и тому рада была, что снова увидела своего родителя.

Пришло время, поехал отец опять на торжище.

- Чего вам, дочки родные, в подарок привезти?

Старшая подумала и сразу не придумала, чего ей надо.

- Привези мне, батюшка, чего-нибудь. А средняя говорит:

- И мне, батюшка, привези чего-нибудь, а к чему-нибудь добавь еще что-нибудь.

- А тебе, Настенька?

- А мне привези ты, батюшка, одно перышко Ясна Сокола из чертога Финиста.

Поехал Любомир Ведаславич на торжище. Дела свои сделал, старшим дочерям подарки выбрал, а младшей ничего не нашел: нету того Соколиного перышка на торжище.

Едет отец в скуф лесной и видит он: идет по дороге опираясь на посох дубовый старый волхв, старше его, вовсе ветхий.

- Здравствуй, дедушка!

- Здравствуй, милый. О чем у тебя тоска-кручина!

- А как ей не быть, дедушка! Наказывала мне дочь привезти ей одно перышко Ясна Сокола из чертога Финиста. Искал я ей то перышко, а его нету. А дочь-то она у меня меньшая, самая любимая, пуще всех мне ее жалко.

Старый волхв задумался, а потом и говорит:

- Ин так и быть!

Развязал он заплечный мешок и вынул из него коробочку.

- Спрячь, - говорит, - Коробочку, в ней перышко от Ясна Сокола из чертога Финиста. Да упомни еще слова мои: есть у меня один сын; тебе дочь жалко, а мне сына. Ан не хочет мой сын сейчас жениться, а уж время ему пришло. Не хочет - неволить нельзя. И сказывает он мне: кто-де попросит у тебя это перышко, ты отдай, говорит, - это невеста моя Сварогом данная просит.

Сказал свои слова старый волхв - И вдруг нету его, исчез он неизвестно куда: был он или не был!

Остался отец Настеньки с перышком в руках. Видит он то перышко, а оно серое, простое. А найти его нельзя было нигде. Вспомнил отец, что старый волхв ему сказал, и подумал: “Видно, Настеньке моей такую судьбу макошь сплела, и выходит ей - не знавши, не видавши, выйти замуж неведомо за кого”.

Приехал отец домой, в скуф лесной, подарил подарки старшим дочерям, а младшей Настеньке, отдал коробочку с серым перышком.

Нарядились старшие сестры и посмеялись над младшей.

- А ты, Настенька, воткни свое воробьиное перышко в волоса, да и красуйся перед зерцалом.

Настенька промолчала, а когда в тереме легли все спать, она положила перед собой простое серое перышко Ясна Сокола из чертога Финиста, и стала им любоваться. А потом Настенька взяла перышко в свои руки, подержала его при себе, погладила и нечаянно уронила на пол.

Тотчас ударился кто-то в окно. Окно открылось, и влетел в горницу Ясный Сокол. Приложился он до полу и обратился в прекрасного молодца. Закрыла Настенька окно и стала с молодцем разговор задушевный разговаривать. А к утру отворила Настенька окно, приклонился молодец до полу, и обратился тот час молодец в Ясного Сокола, а Сокол оставил по себе простое, серое перышко и улетел в синие небеса.

Три вечера привечала Настенька Сокола. Днем он летал по поднебесью, над полями, над лесами, над горами, над морями, а к вечеру прилетал к Настеньке и делался добрым молодцем.

На четвертый вечер старшие сестры расслышали тихий разговор Настеньки, услышали они и чужой голос доброго молодца, а наутро спросили младшую сестру:

- С кем это ты, сестрица, ночью беседуешь?

- А я сама себе слова говорю, - ответила Настенька. - Подруг у меня нету, днем я в трудах по хозяйству, говорить некогда, а вечером я беседую сама с собой.

Послушали старшие сестры младшую, да не поверили ей. Сказали они батюшке:

- Батюшка, а у Настеньки-то нашей суженый есть, она по ночам с ним видится, и разговор с ним разговаривает. Мы сами слыхали.

А батюшка им в ответ:

- А вы бы не слушали, - говорит.- чего бы у нашей Настеньки суженому не быть! Худого тут нету, девица она пригожая и в пору свою вышла; Даждьбог даст, придет и вам черед.

- Так Настя-то не по череду суженого своего узнала, - Сказала Забава. - мне бы сталось первое ее замуж выходить.

- Оно правда твоя, - рассудил батюшка. - Так судьба-то не по счету идет, а по повелению рода и по желанию макоши. Иная невеста в девках до старости лет сидит, а иная с младости всем людям мила.

Сказал так отец старшим дочерям, а сам подумал: “Иль уж слово того старого волхва сбывается, что перышко мне подарил! Беды-то нету, старый волхв временен умудрен, и всеми небесными богами любим, да хороший ли человек сын его, что будет суженым у Настеньки!”

А у старших дочерей свое желание было, решили они отвадить ночного гостя, чтобы Настю ранее их замуж не сосватали. Как стало время на вечер, Настенькины сестры вынули ножи из черенков, а ножи воткнули в раму окна и вкруг него, а кроме ножей, воткнули еще туда острые иголки, да стрелы каленые. Настенька в то время за коровами в хлеву убирала и ничего не видела.

И вот, как стемнело, летит Ясный Сокол к Настенькину окну. Долетел он до окна, ударился об острые ножи да об иглы и стрелы, бился-бился, всю грудь изранил, а Настенька уморилась за день в трудах, задремала она, ожидаючи своего Ясна Сокола, и не слышала, как бился ее Сокол в окно.

Тогда Ясный Сокол сказал громко:

- Прощай, моя красная девица! Коли нужен я тебе, ты найдешь меня, хоть и очень далеко я буду! А прежде того, идучи ко мне за тридевять земель [9], в тринадесятый [10] чертог, ты семь пар железных сапог износишь, семь хлебов железных изглодаешь.

И услышала Настенька сквозь дремоту слова Ясна Сокола, а встать, пробудиться не могла. А утром пробудилась она, загоревало ее сердце. Посмотрела она в окно, а в окне кровь Ясна Сокола на солнце сохнет. Заплакала тогда Настенька. Отворила она окно и припала лицом к месту, где была кровь Ясна Сокола из чертога Финиста. Слезы смыли кровь Сокола, а сама Настенька словно умылась кровью суженого и стала еще краше.

Пошла Настенька к отцу и сказала ему:

- Не брани меня, батюшка, отпусти меня в путь-дорогу не близкую, да за тридевять дальних далей [11]. Даждьбог даст, жива буду - свидимся, а ежели помру - на роду, знать, мне было написано.

Жалко было отцу отпускать неведомо куда любимую младшую дочь. А неволить ее, чтоб при скуфе лесном [1a] она жила, нельзя, Сварог не велит. Знал отец: любящее сердце девицы сильнее власти отца и матери, оно подвластно только ладе и макоши. Простился он с любимой дочерью, благословил ее в путь-дорогу дальнюю и отпустил под покровительство светлых богов.

Кузнец-умелец сделал Настеньке семь пар железных сапог, взяла еще Настенька семь железных хлебов, поклонилась она родимому батюшке и старшим сестрам своим, братьев своих любимых повидала, курган матери навестила, требы роду и ладе принесла, и отправилась в путь-дорогу искать своего суженого Ясна Сокола.

Идет Настенька путем-дорогою. Идет она не день, не два, не три дня, идет она долгое время. Шла она и чистым полем, и урманным лесом [12], шла и высокими горами. В полях птицы ей песни пели, урманные леса ее привечали, с высоких гор она всем миром любовалась, и дошла она наконец, до долины дивной, где вайтманы [13] торговые стояли и из долины сей, в небеса безкрайние улетали. Упросилась Настенька к добрым людям на вайтману торговую и отбыла в дальний путь с родимой земли, за тридевять дальних далей.

Долго мчалась вайтмана торговая средь звезд небесных, сколько прошло времени неведомо, только Настенька одну пару железных сапог износила, один железный хлеб изглодала, а тут и путь вайтманы закончился, а Настенькиному пути конца и краю нет. Вздохнула тогда Настенька устало, а как села вайтмана торговая на землю дивную, пошла она по дороге лесной, вслед за уходящим на покой солнцем синим. Долго шла она, уже и ночь Наступила, в небесах над землею две луны засияли, и видит Настенька терем в лесу.

Подумала Настенька: “Пойду в терем людей спрошу, не видали они моего Ясна Сокола из чертога Финиста!”

Постучалась Настенька в терем. Жила в том тереме одна старушка - Добрая или злая, про то Настенька не знала. Отворила старушка сени - Стоит перед ней красная девица.

- Пусти, бабушка, ночевать!

- Входи, голубушка, гостьей будешь. Как тебя звать милая?

- Настенька. А вы кто будете бабушка?

- Я богиня Карна. А далеко ли ты идешь, молодая!

- Далеко ли близко, сама не ведаю, бабушка. А ищу я Ясна Сокола из чертога Финиста. Не слыхала ли ты про него, бабушка Карна!

- Как не слыхать! Я старая, давно на свете Сварожьем живу, я про всех во всех мирах слыхала! Далеко тебе да чертога Финиста добираться, голубушка, еще полтора круга дальних далей [14].

Наутро богиня Карна разбудила Настеньку и говорит ей:

- Ступай, милая, теперь к моей родной сестре богине желе. Она старше меня и ведает больше. Может, она добру тебя научит и скажет, где твой Ясный Сокол живет. А чтоб ты меня, старую, не забыла, возьми-ка вот серебряное донце да золотое веретенце, станешь кудель прясти, золотая нитка потянется. Береги мой подарок Настенька, пока он дорог тебе будет, а не дорог станет - Сама его подари.

Настенька взяла подарок, полюбовалась им и сказала хозяйке Карне:

- Благодарствую, богиня-бабушка. А куда же мне идти, в какую сторону?

- А я тебе клубочек дам - самокатный, да путимерный [15]. Куда клубочек покатится, и ты ступай за ним вослед. А передохнуть задумаешь, голубушка, сядешь на травку - И клубочек остановится, тебя ожидать будет.

Поклонилась Настенька старой богине Карне и пошла вослед за клубочком. Долго ли, коротко ли шла Настенька, пути она не считала, сама себя не жалела, а видит она - леса стоят темные, страшные, в полях трава растет нехлебная, колючая, горы встречаются голые, каменные, и птицы над землей не поют. Шла Настенька все далее, все скорее она спешила. Глядь, опять долина дивная, а на ней вайтманы златые, да все торговые. Упросилась Настенька к добрым людям на вайтману златую, торговую, переобулась во вторую пару железных сапог, забрала клубочек путимерный и отбыла с дивной земли, где богиня Карна жила.

Долго мчалась вайтмана златая средь звезд небесных, сколько прошло времени неведомо, только Настенька еще одну пару железных сапог износила, еще один железный хлеб изглодала, а тут и путь вайтманы златой закончился, а Настенькиному пути конца и краю нет.

Села вайтмана златая на землю темную, неприглядную. Рудно солнце [16] за горы садится, тепла и света не много дает, а лун в небесах над этой землей и вовсе нет. Видит Настенька - черный лес близко, и ночь холодная Наступает, а на краю леса в одиноком теремке огонек зажгли в окне.

Выпустила Настенька клубочек путимерный из рук на неприглядной земле, и покатился он к тому теремку. Пошла за ним Настенька и постучалась с окошко:

- Хозяева добрые, пустите ночевать!

Вышла на крыльцо теремка старушка, древнее той, что прежде привечала Настеньку.

- Куда идешь, красная девица! Кого ты ищешь на свете!

- Ищу, бабушка, Ясна Сокола из чертога Финиста. Была я у старой богини Карны в лесу, на дивной земле под солнцем синим, ночь у нее ночевала, она про Ясна Сокола слыхала, а не ведает его на своей земле. Может, сказывала, родная ее сестра, богиня Желя, ведает.

Пустила старушка Настеньку в теремок, накормила, напоила, и спать уложила. А наутро разбудила гостью и сказала ей:

- Слушай меня, девица милая. Это меня называют богиней желей. Далеко тебе искать своего Ясна Сокола будет, до чертога Финиста от нас не менее двудевять дальних далей с половиною будет [17]. Ведать я про него ведала, да видать на нашей неприглядной земле - Не видала. А иди ты теперь к нашей старшей двоюродной сестре богине срече, она младшая дочь богородицы макоши, плетет людям счастливую судьбу и посему знать про него должна. А чтоб помнила ты обо мне, возьми от меня небольшой подарок. По радости он тебе памятью будет, а по нужде помощь окажет.

И дала богиня Желя своей гостье в подарок, серебряное блюдо и золотое яичко.

Попросила Настенька у старой богини-хозяйки прощенья за причиненные хлопоты, поклонилась ей и пошла вослед клубочку путимерному.

Идет Настенька, а природа на неприглядной земле вокруг нее вовсе чужая стала.

Смотрит она - один черный лес на сей земле растет, а чистого поля нету. И деревья, чем далее катится клубок, все выше растут и стволы их меж собою переплетаются. Совсем уж темнеть стало: солнца рудного в небесах не видно, один лишь отсвет багряного заката остался. Расступился черный лес, и увидела Настенька большую пустошь, черным камнем выложенную, а на ней вайтманы огненные. Упросилась Настенька к добрым людям на вайтману огненную, переобулась в третью пару железных сапог, забрала клубочек путимерный и отбыла с неприглядной земли, где добрая богиня Желя жила.

Долго мчалась вайтмана огненная средь звезд небесных по пути Перунову, сколько прошло времени неведомо, только Настенька третью пару железных сапог износила, третий железный хлеб изглодала, а тут и путь вайтманы огненной закончился, а Настенькиному пути конца и краю нет.

Опустилась вайтмана огненная на землю славную, пренарядную. Злато солнце за море садится, тепла и света много дает, а четыре луны с небес славную землю дивным светом покрывают. Видит Настенька - рядом с морем бирюзовым лес златолиственный близко, а на краю того леса в одинокие хоромы стоят.

Выпустила Настенька свой клубочек из рук на пренарядной земле, и покатился он к тем хоромам. Пошла за ним Настенька и постучалась с окошко:

- Хозяева добрые, пустите ночевать!

Вышла на хоромное крыльцо старушка ликом добрая, еще древнее богини жели, что прежде привечала Настеньку.

- Куда идешь, красная девица! Кого ты ищешь на свете Сварожьем!

- Ищу, добрая бабушка, Ясна Сокола из чертога Финиста. Была я у старой богини жели в лесу, на темной и неприглядной земле под солнцем рудным, ночь у нее ночевала, она про Ясна Сокола слыхала, а не ведает его на своей земле. Может, сказывала, двоюродная ее сестра, богиня среча, ведает. Но где ее искать, мне неведомо.

Пустила старушка Настеньку в горницу, накормила, напоила, в баньке напарила, и спать отправила. А наутро разбудила гостью и сказала ей:

- Слушай меня, девица милая. Это я богиня Среча [18]. Далеко тебе искать своего Ясна Сокола будет, от нас и до чертога Финиста не менее двудевяти дальних далей да с одной третью [19] будет. Ведать я про него ведала, да видать на нашей земле - не видала. А иди ты теперь к моей старшей сестре богине Несрече, она плетет людям несчастливую судьбу и ей видать ведомо твое несчастье. А чтоб помнила ты обо мне, возьми от меня небольшой подарок. По радости он тебе памятью будет, а по нужде помощь окажет. И дала богиня Среча своей гостье меленку серебряную с жерновами малахитовыми.

Попросила Настенька у богини доброй прощенья за хлопоты, поклонилась ей и пошла вослед клубочку путимерному, назад к долине, где вайтманы различные стояли. Увидала она вайтману серебренную, переобулась в четвертую пару железных сапог, и упросила добрых людей взять ее с собой.

Долго мчалась вайтмана серебренная средь звезд небесных, сколько прошло времени неведомо, только Настенька четвертую пару железных сапог износила, четвертый железный хлеб изглодала, а тут и путь вайтманы серебренной закончился, а Настенькиному пути конца и краю нет. Вздохнула тогда Настенька тяжко, а как села вайтмана на землю странную, пустынную и знойную, да под солнцем белым, пошла она по дороге извилистой, что меж гор петляла. Долго шла она, уже и ночь Наступила, в небесах над землей три луны ярким светом засияли, и видит Настенька у дороги, за каменной изгородью с воротами кованными, стоит терем каменный.

Подумала Настенька: “Пойду в терем каменный, попрошусь переночевать к добрым людям, а по утру спрошу у хозяев, может, они видали моего Ясна Сокола из чертога Финиста!”

Постучалась Настенька в ворота кованные, вышла на стук ее из терема каменного, очень древняя старушка. Отворила старушка ворота кованые - стоит перед ней красная девица.

- Пусти, добрая бабушка, путницу ночевать!

- Проходи милая в терем, голубушка, гостьей моей будешь.

В просторной горнице, очень древняя старушка накормила, напоила Настеньку и на ложе дивном спать уложила. А наутро разбудила гостью и сказала ей:

- Как тебя звать-величать, красна девица?

- Настенька. А вы кто будете бабушка, и что заставило вас жить в такой глуши?

- Я богиня Несреча, поручила мне матушка Макошь прясть несчастливую судьбу, всем отступникам от законов Рода и Сварога. А далеко ли ты идешь, голубушка?

- Далеко ли близко, сама не ведаю, бабушка. А ищу я Ясна Сокола из чертога Финиста. Разлучила нас судьба темная. Не слыхала ли ты про него что-нибудь, бабушка несреча!

- Как не слыхать! Я старая, давно на свете Сварожьем живу, я про судьбы многих во Сварожьих мирах ведаю! Далеко тебе да чертога Финиста добираться, голубушка, еще один круг дальних далей с одной четвертью [20]. Только запомни милая, разлучила тебя с суженым не судьба темная, а всего лишь зависть людская. И если не отступишь от замысла своего и не отречешься от любви своей, то все в твоей жизни на лад пойдет, и счастье не покинет тебя. А теперь ступай, милая, теперь к родственнице моей богине Таре. Она хоть и не старше меня, а о хорошей жизни ведает больше. Может, она добру тебя научит и скажет, где твой Ясный Сокол живет. А чтоб ты меня, старую, не забыла, возьми-ка на память вот эту серебряную масленочку с золотой крышечкой, в ней маслице лежит и никогда не заканчивается. А как станешь трапезничать, добавишь маслица в пищу, так вкуснее пищи и не сыщешь. Береги мой подарок Настенька, пока он дорог тебе будет, а не дорог станет - сама его подари.

Настенька взяла подарок, поблагодарила добрую богиню Несречу, попрощалась и пошла со двора вслед за клубочком путимерным. Привел ее клубочек через горы к долине, где лишь одна большая вайтмара [21] стояла. Увидала она вайтмару большую, переобулась в пятую пару железных сапог и упросила добрых людей взять ее с собой на землю, где богиня Тара живет.

Так быстро мчалась большая вайтмара средь звезд небесных, что звездный свет в полосы превращался и дивной радугой переливался. Сколько прошло времени неведомо, только Настенька пятую пару железных сапог износила, пятый железный хлеб изглодала, а тут и путь большой вайтмары у земли тары закончился, а Настенькиному пути конца и краю нет.

Опустилась большая вайтмара на землю чудную, землю дивную. Златое солнце над лесами зелеными, лучами играет, тепло и свет дает разной живности. Видит Настенька - рядом с лесами зелеными, град дивный стоит, а посредине его дворец белокаменный.

Выпустила Настенька свой клубочек из рук на дивной земле, и покатился он по дороге к тому граду. Пошла за ним Настенька через град, возле торжища остановился клубок и не движется далее. Подняла она его, а на встречу ей люди добрые и радостные, все одеты празднично, спросила Настенька у них:

- Скажите, люди добрые, куда мне идти далее, где найти светлую богиню Тару?

Взяли люди добрые Настеньку под белы рученьки, и проводили до дворца белокаменного, на крыльце оставили и пошли по своим делам. Постучалась Настенька в двери дубовые, резьбой украшенные. Отворились двери дубовые, вышла к Настеньке девица красная, очи у нее синевой светятся, а русая коса до земли касается, посмотрела она на Настеньку взглядом добрым и спрашивает:

- Кто ты, красна девица, и какое дело привело тебя к нам?

- Ищу я, сестрица, светлую богиню Тару, по делу сердечному. А послала меня к ней, родственница ее, богиня несреча.

Взяла, красна девица Настеньку за руку, отвела в палаты белокаменные, напоила, накормила, а после отвела в опочивальню и говорит ей:

- Я богиня Тара, сестрица, не смотри, что выгляжу молодо, я не одну сотню кругов жизни прожила [22] на свете Сварожьем. Сейчас поспи-отдохни с дороги, а завтра поговорим о деле твоем сердечном.

Прилегла Настенька на ложе пуховое и уснула сладким сном, каким давным-давно не спала. А наутро богиня Тара разбудила Настеньку, накормила, напоила, в дивный сад отвела, посадила на скамью резную и стала расспрашивать ее:

- Расскажи-поведай, сестрица, каково твое дело сердечное?

Поведала богине Таре Настенька, все как есть, ничего не утаила.

- Послушай меня, милая сестрица, слышала я про твоего Ясна Сокола! Я ведь, давно на свете Сварожьем живу, про многое в мирах близлежащих ведаю! Далеко тебе еще до чертога Финиста добираться, еще один круг дальних далей [23]остался. Но торопиться надобно тебе, сестрица, оправляться он начал от ран своих, да присматривает за ним сейчас, черноокая девица с огненными волосами, прибывшая с чуждой земли, из мира дальнего. Отправляйся теперь к богине Дживе, супруге моего родного брата Тарха Даждьбога. Она старше меня и ведает больше. Может, она подскажет тебе краткий путь в чертог Финиста, где сейчас твой Ясный Сокол живет. А чтоб ты меня, сестрица, не забыла, возьми-ка вот гусельки золотом расписанные со струнами серебряными, станешь на гусельках играть, весь мир танцевать потянется. Береги мой подарок Настенька, пока он дорог тебе будет, а не дорог станет - сама его подари. А сейчас иди к моей огненной колеснице, на ней тебя быстро к моему братцу доставят, а там и Дживу найдешь.

Настенька взяла подарок, гусельки золотом расписанные, поклонилась вечно молодой богине Таре, поблагодарила ее и пошла к огненной колеснице. А как дошла до колесницы огненной, переобулась Настенька в шестую пару железных сапог, и отбыла на колеснице с дивной земли.

Так быстро мчалась огненная колесница средь звезд небесных, что невидно было звезд, лишь одна многоцветная радуга переливалась. Сколько прошло времени неведомо, только Настенька шестую пару железных сапог износила, шестой железный хлеб изглодала, а тут и путь колесницы огненной закончился, а до конца Настенькиного пути совсем немного осталось.

Опустилась огненная колесница на землю, вышла Настенька и от удивления чуть рассудка не лишилась. А показалась ей, будто она вновь на родимой земле оказалась, словно не куда и не отбывала. Также солнышко Ясное над лесами и полями, лучами играет, также птицы в небесах летают. Огляделась по сторонам Настенька и видит - между полем и лесом, терем дивный стоит. Из терема вышла такая красавица, что и описать невозможно, подошла к ней Настенька и говорит:

- Здравствуй, хозяюшка добрая, подскажи, пожалуйста, где мне богиню Дживу найти-отыскать.

Отвечала Настеньке красавица из терема:

- Здравствуй, и ты, девица милая. Я богиня Джива, какое дело у тебя ко мне.

Поведала богине Дживе Настенька, все как есть, ничего не утаила. А та и говорит:

- Зайди в терем, девица милая, отдохни с дороги, а как вернется супруг мой, Даждьбог Тарх Перунович, он доставит тебя на своей небесной колеснице в чертог Финиста, на землю где сейчас живет твой Ясный Сокол.

Вошла Настенька в терем дивный, присела в горнице на лавку резную, да тут же и уснула.

А как проснулась, огляделась Настенька. Видит, лежит она на ложе пуховом, на подушках мягких, а за занавесью шелковой кто-то тихий разговор ведет. Прислушалась Настенька и услышала мужской голос:

- Ясный Сокол сегодня женился, он со своей чужеземной хозяйкой живет. Опутала его чарами своими черноокая девица с огненными волосами, что прибыла в чертог Финиста с чуждой земли, из мира дальнего. Трудно будет Настеньке, суженого своего вернуть, да сердце любящее у нее есть, а на сердце и разум придет, а от разума и трудное легким станет.

Вышла Настенька к хозяевам и сказала в ответ:

- Благодарствую, за заботу вашу, вы помогите мне, хозяева добрые, добраться до чертога Финиста, а там, если будет на то воля рода и макоши, верну я своего Ясна Сокола - И поклонилась им в землю.

А богиня Джива говорит:

- Благодарствовать мне после будешь. А вот тебе подарочек - Возьми от меня золотое пялечко да иголочку: ты пялечко держи, а иголочка сама вышивать будет. Ступай теперь, девица милая, с Тархом Перуновичем, он доставит тебя до чертога Финиста, пути-то всего пол круга дальних далей [24] 24 осталось, а что нужно будет делать тебе - сама после узнаешь.

Переобулась Настенька в последнюю пару железных сапог и отбыла на колеснице небесной с дивной земли.

Хоть и быстро мчалась небесная колесница средь звезд небесных, а Настеньке казалась, что сей путь самый долгий. Сколько прошло времени неведомо, только Настенька последнюю пару железных сапог износила, последний железный хлеб изглодала, а тут и путь колесницы небесной закончился.

Опустилась огненная колесница на землю, Даждьбог Тарх Перунович указал Настеньке, в какую сторону надо идти и говорит:

- На прощание возьми от меня подарочек, краса девица, ленточку многоцветную, как совсем тяжко станет, заплети ленточку многоцветную в свою косу русую, а что потом будет, увидишь.

Пошла Настенька, как была, босая. Подумала: “Как пойду? Земля здесь твердая, чужая, к ней привыкнуть нужно...”

Прошла она недолго времени. И видит - стоит на поляне богатый двор. А во дворе терем: крыльцо резное, оконца узорчатые. У одного оконца сидит огневласая добротная, знатная хозяйка и смотрит на Настеньку: чего, дескать, ей надо.

Вспомнила Настенька: обуться ей теперь не во что, последнюю пару железных сапог износила, и еды не осталось последний железный хлеб, она изглодала в дороге.

Сказала она черноокой и огневласой хозяйке:

- Здравствуй, хозяюшка! Не надо ли вам работницу за хлеб, за одежу-обужу?

- Надобно, - Отвечает хозяйка. - А умеешь ли ты печи топить, и воду носить, и обед стряпать!

- Я у батюшки без матушки жила - Я все умею.

- А умеешь ты прясть, ткать и вышивать!

Вспомнила Настенька о подарках, что богини подарили.

- Умею, - говорит.

- Ступай тогда, - хозяйка говорит, - На кухню людскую.

Стала Настенька работать и служить на чужом богатом дворе. Руки у Настеньки честные, усердные - всякое дело ладится у ней.

Хозяйка глядит на Настеньку да радуется: не было еще у нее такой услужливой, да доброй, да смышленой работницы; и хлеб Настенька ест простой, запивает его квасом, а чаю не просит. Похвалилась хозяйка своей дочери:

-Смотри, - говорит, - работница какая у нас во дворе: покорная да умелая и на лицо ласковая!

Посмотрела хозяйкина дочь на Настеньку.

- Фу! - говорит. - Пусть она ласковая, а я, зато краше ее, и я телом пышнее и в волосах моих огонь переливается, а в ее волосах лишь солома отражается!

Вечером, как управилась с хозяйскими работами, села Настенька прясть. Села она на лавку, достала серебряное донце и золотое веретенце и прядет. Прядет она, из кудели нитка тянется - Нитка не простая, а золотая. Прядет она, а сама глядит в серебряное донце и чудится ей, что видит она там своего Ясна Сокола: смотрит он на нее, как живой на свете. Глядит Настенька на него и разговаривает с ним:

- Суженый мой, Соколичек, зачем ты оставил меня одну, плакать по тебе! Это на сестер моих неразумных, затмение нашло, что разлучили нас, кровь твою пролили.

А хозяйкина дочь вошла в ту пору в людскую терем, стоит поодаль, глядит и слушает.

- О ком ты горюешь, девица! - Спрашивает она. - И какая у тебя Забава в руках!

Настенька говорит ей:

- горюю я о своем суженом Ясном Соколе. А это я нить пряду, полотенце Соколику буду вышивать - Было бы ему, чем поутру белое лицо утирать.

- А продай мне свою Забаву! - говорит хозяйкина дочь. - Ан у меня-то муж мой, то же Ясный Сокол, и я ему то же нить спряду.

Посмотрела Настенька на хозяйкину черноокую дочь, остановила свое золотое веретенце и говорит:

- У меня Забавы нету, у меня работа в руках. А серебряное донце золотое веретенце не продается: мне добрая бабушка его подарила.

Обиделась хозяйкина дочь: не хотелось ей золотое веретенце из рук своих выпускать.

- если не продается, - говорит, - Давай тогда мену делать, я тебе тоже какую-нибудь вещь подарю.

- Подари, - Сказала Настенька, - Дозволь мне на твоего мужа Ясна Сокола хоть раз одним глазком взглянуть! Может он чем, мне моего Соколика напомнит!

Хозяйская дочь подумала, встряхнула водопадом огненных волос и согласилась.

- Изволь, девица, - говорит. - Давай мне твою Забаву.

Взяла она у Настеньки серебряное донце золотое веретенце, а сама думает: “Покажу я ей мужа Ясна Сокола ненадолго, ничего с ним не станется - Дам ему сонного зелья, а через это золотое веретенце мы с матушкой вовсе озолотимся!”

К ночи воротился из поднебесья Ясный Сокол; обратился он в доброго молодца и сел ужинать в семействе: теща-хозяйка да Ясный Сокол с женою.

Хозяйская дочь велела позвать Настеньку: пусть она служит за столом и на Ясна Сокола глядит, как уговор был. Настенька явилась, служит она за столом, кушанья подает и с Ясна Сокола глаз не сводит. А Ясный Сокол сидит, словно нету его, - Не узнал он Настеньки: истомилась она путем-дорогою, идучи к нему, и от печали по нему изменилась в лице, тут еще и жена в питье зелья разные добавила.

Отужинали хозяева, встал Ясный Сокол и пошел спать в свою горницу.

Настенька и говорит тогда молодой огневласой хозяйке:

- Мух во дворе много летает. Пойду-ка я к Ясному Соколу в горницу, буду от него мух отгонять, чтоб спать ему не мешали.

- А пусть ее идет! - Сказала старая хозяйка.

Молодая хозяйка опять здесь подумала.

- Ан нет, - говорит, - Пусть обождет.

А сама пошла вслед за мужем, дала ему на ночь сонного зелья выпить о питье и воротилась. “Может, - рассудила хозяйская дочь, - у работницы еще какая Забава на такую мену есть!”

- Иди теперь, - Сказала она Настеньке. - Иди, мух от Ясна Сокола отгоняй!

Пришла Настенька к Ясному Соколу в горницу и позабыла про мух. Видит она: спит ее сердечный друг непробудным сном.

Смотрит на него Настенька - не насмотрится. Наклонилась к нему близко, одним дыханьем с ним дышит, шепчет ему:

- Проснись, суженый мой Ясный Сокол, это я к тебе пришла; я семь пар сапог железных истоптала, семь хлебов железных изглодала!

А Ясна Сокол спит непробудно, он глаз не открывает и не молвит слова в ответ.

Приходит в горницу жена Ясна Сокола - хозяйская дочь - и спрашивает:

- Отгоняла мух?

- Отгоняла, - Настенька говорит, - Они в окно улетели.

- Ну, иди спать в людскую.

На другой день, как поделала Настенька всю хозяйскую работу, взяла она серебряное блюдечко и катает по нем золотым яичком: покатает вокруг - и новое золотое яичко скатывается с блюдечка; покатает другой раз вокруг - и опять новое золотое яичко скатывается с блюдечка. Увидела хозяйская дочь.

- Ужели, - говорит, - и такая Забава есть у тебя! Продай мне ее, либо я тебе мену, какую хочешь, дам за нее.

Настенька говорит ей в ответ:

- Продать не могу, мне добрая бабушка это в подарок дала, и я тебе даром блюдечко с яичком отдам. На-ко, возьми!

Взяла подарок хозяйская дочь и обрадовалась:

- А может, и тебе что нужно, Настенька? Проси, чего хочешь.

Настенька и просит в ответ:

- А мне самое малое и нужно. Дозволь опять от Ясна Сокола мух отгонять, когда ты почивать его уложишь.

- Изволь, - говорит молодая хозяйка.

А сама думает: “Чего с мужем станется от поглядки чужой девицы! Да и спать он будет от зелья, глаз не откроет, а у работницы, может, еще какая Забава есть!”

К ночи опять, как было, воротился Ясный Сокол из поднебесья, оборотился он в доброго молодца и сел за стол ужинать со своим семейством.

Жена Ясна Сокола позвала Настеньку прислуживать за столом, кушанья подавать, Настенька кушанья подает, чашки ставит, ложки кладет, а сама глаз с Соколика не сводит. А Финист глядит и не видит ее - не узнает ее его сердце.

Опять, как было, дала хозяйская дочь своему мужу питье с сонным зельем, и спать его уложила. А работницу Настеньку послала к нему и велела ей мух отгонять.

Пришла Настенька к Ясному Соколу, стала звать его и плакать над ним, думала - нынче он пробудится, взглянет на нее и узнает Настеньку. Долго звала его Настенька и слезы со своего лица утирала, чтоб они не упали на белое лицо суженого и не смочили его. А Ясный Сокол спал, он не пробудился и глаз своих не открыл в ответ.

На третий день Настенька справила всю хозяйскую работу, села на лавку в людской тереме, вынула золотое пялечко и иголочку. Держит она в руках золотое пялечко, а иголочка сама по полотну вышивает.

Вышивает Настенька, сама приговаривает:

- Вышивайся, вышивайся, мой красный узор, вышивайся для суженого моего, для Ясна Сокола, было бы ему на что любоваться!

Молодая хозяйка неподалеку ходила-была; пришла она в людскую в тереме, увидела в руках у Настеньки золотое пялечко и иголочку, что сама вышивает. Зашлось у нее сердце завистью и алчностью, и говорит она:

- Ой, Настенька, душенька, красная девица! Подари мне такую Забаву, либо что хочешь, в обмен возьми! Золотое веретенце есть у меня, пряжи я напряду, холстины натку, а золотого пялечка с иголочкой у меня нету - вышивать нечем. Если в обмен не хочешь отдавать, тогда продай! Я цену тебе дам!

- Нельзя! - говорит Настенька. - Нельзя золотое пялечко с иголочкой ни продавать, ни в обмен давать. Их мне самая добрая, самая красивая богиня даром дала. И я тебе их даром отдам.

Взяла молодая хозяйка пялечко с иголочкой, а Настеньке ей дать нечего, она и говорит:

- Приходи, коли хочешь, от мужа моего, Ясна Сокола, мух отгонять. Прежде ты сама просилась.

- Приду уж, так и быть, - сказала Настенька.

После ужина молодая хозяйка сначала не хотела давать Ясному Соколу сонного зелья, а потом раздумалась и добавила того зелья в питье: “Чего ему глядеть на девицу, пусть спит!”

Пошла Настенька в горницу к спящему Ясному Соколу. Уже не стерпело теперь ее сердце. Припала она к его белой груди и причитает:

- Проснись-пробудись, суженый мой, Ясный мой Соколичек! Я через семь земель небесных пешей прошла, через небеса Сварожьи пролетала, к тебе идучи! Сама смерть уморились ходить со мной по землям небесным, семь пар железных сапог ноги мои износили, семь железных хлебов в небесах я изглодала. Встань-проснись, суженый мой, Соколик! Сжалься ты надо мной!

А Ясный Сокол спит, от зелья чужеземного, ничего не чует, и не слышит он голоса Настеньки.

Долго Настенька будила Ясного Сокола, долго плакала над ним, а не проснулся он, крепко было зелье жены. Да упала одна горячая слеза Настеньки на грудь Ясного Сокола, а другая слеза упала на его лицо. Одна слеза обожгла сердце Соколику, а другая открыла ему глаза, и он в ту же минуту проснулся.

- Ах, - говорит, - что меня обожгло!

- Суженый мой. Ясный Сокол! - Отвечает ему Настенька. - Пробудись ко мне, это я пришла! Долго-долго я искала тебя, много железа я о небеса и о земли истерла! Не стерпели они дороги к тебе, а я стерпела! Третью ночь я зову тебя, а ты спишь, ты не пробуждаешься, ты на голос мой не отвечаешь! Сохранила я твой подарочек!

Показала она ему тут коробочку, в котором лежало серое перышко.

И тут узнал Ясный Сокол свою Настеньку, красную девицу. И так он обрадовался ей, что от радости сперва слова молвить не мог. Прижал он Настеньку к груди своей белой и поцеловал в уста сахарные.

А, очнувшись, привыкши, что Настенька с ним, он сказал ей:

- Если бы сейчас стала ты сизой голубкой, моя верная красная девица, то улетели бы мы с тобой прочь отсюда!

Тут достала Настенька ленточку многоцветную, подарочек Тарха Перуновича, вплела ее в свою косу русую и в ту же минуту обратилась Настенька в голубку, а суженый ее обратился - В Сокола.

Улетели они в ночное поднебесье и всю ночь летели рядом, до самого рассвета.

А когда они летели, Настенька спросила:

- Сокол, Сокол, а куда ты летишь, ведь жена твоя соскучится!

Финист - Сокол послушал ее и ответил:

- Я к тебе лечу, красная девица. А кто мужа меняет на веретенце, на блюдечко да на иголку, той жене мужа не надо и та жена не соскучится.

- А чего же ты женился на такой жене! - Спросила Настенька. - Воли твоей не было!

- То видать не воля моя была, а зелье чужеземное да приворотное, от него и судьбы и любви не было. - И они полетели далее рядом друг с другом.

А на рассвете опустились они на землю возле небесной колесницы Тарха Перуновича. Взял Сокола с голубкой Даждьбог на колесницу небесную, и доставил прямо на Мидгард-Землю.

Полетели они над родимой землей, к родным краям, а как прилетели к знакомому лесу, поглядела Настенька вокруг; видит она - Терем ее родителя во скуфе лесном[1b] стоит, как прежде был. Захотела Настенька увидеть отца-родителя, и тут же обратилась она в красную девицу. А Ясный Сокол ударился о сыру землю и сделался перышком.

Взяла Настенька перышко, спрятала его к себе на грудь, за пазуху, и пришла к отцу.

- Здравствуй, дочь моя меньшая, любимая! Я думал, что тебя и на свете Сварожьем нету. Спасибо, что отца-родителя не забыла, в родной скуф воротилась. Где была так долго, чего под отчий кров не спешила!

- Прости меня, милый батюшка. Так нужно мне было.

- Что ж, нужно так нужно. Спасибо, что нужда прошла.

А случилось это на праздник Триглава, и в округе большое торжище открылось. Собрался наутро отец на торжище ехать, и старшие дочери с ним едут подарки себе выбирать.

Отец и меньшую дочь позвал, Настеньку.

А Настенька и отвечает:

- Батюшка, - говорит, - Я с дороги притомилась, и надеть мне нечего на себя. На торжище, чай, все нарядные будут.

- Я там тебя, Настенька, обряжу,- Отвечает отец. - На торжище, чай, торг большой.

А старшие сестры говорят младшей:

- Надень наши уборы, у нас лишние есть.

- Ах, сестрицы, спасибо вам! - говорит Настенька. - мне ваши платья не по кости! Да мне и в родных стенах хорошо.

- Ну, будь по-твоему, - говорит ей отец. - А что тебе с торжища привезти, какой подарок! Скажи, отца не обижай!

- Ах, батюшка, ничего мне не надобно, все у меня есть! Недаром я далеко была и в дороге утомилась.

Отец со старшими сестрами уехал на торжище. В ту же пору Настенька вынула свое перышко. Оно ударилось об пол и сделалось прекрасным добрым молодцом, Ясным Соколом, только еще прекраснее, чем он был прежде. Настенька удивилась да от счастья своего ничего не сказала. Тогда сказал ей Соколичек:

- Не дивись на меня, Настенька, это я от твоей любви таким стал.

- Я хоть и дивлюсь, - Сказала Настенька, - Да для меня ты всегда одинаков, я тебя всякого люблю.

- А где родитель твой батюшка!

- На торжище уехал, и сестры с ним старшие.

- А ты чего, Настенька моя, не поехала с ними!

- У меня суженый есть. Ясный Сокол. Мне ничего на торжище не надо.

- И мне ничего не надо, - Сказал Финист, - Да я от твоей любви богатым стал.

Обернулся Соколик от Настеньки, свистнул в окошко - Сейчас явилась на зов его колесница золотая расписанная, а три белых коня гривы свои до земли распустили. Нарядились они, сели в тройку, кони помчали их вихрем.

Приехали они в город на торжище, а торжище только открылось, все богатые товары и яства горою лежат, а люди еще едут в дороге.

Соколик приобрел на торжище все товары, все яства, что были там, велел их обозами везти во скуф лесной, к родителю Настеньки. Одну только мазь колесную он не стал брать, а оставил ее на торжище.

Он хотел, чтобы все миряне, какие приедут на торжище, стали гостями на его свадьбе и скорее ехали к нему. А для скорой езды им мазь нужна будет.

Поехали Ясный Сокол с Настенькой во скуф лесной. Едут они быстро, коням белогривым воздуха от ветра не хватает.

На половине дороги увидела Настенька своего батюшку и старших сестер. Они еще на торжище ехали и не доехали. Настенька велела им ворочаться ко двору, на свадьбу ее с Ясным Соколом из чертога Финиста.

А через три дня собрался в гости в скуф лесной весь народ, что жил на сто верст в округе; пришел и старый волхв в скуф лесной, он благословил семейный союз сына своего с Настенькой, и устроили свадьбу дивную и богатую. В пищу, на свадебном пиру, добавляли масло из серебряной масленочки с золотой крышечкой, что богиня несреча подарила, так вкуснее сей пищи, никто и не пробовал. Из муки, что намолола серебряная меленка с жерновами малахитовыми, напекли пряников печатных, так слаще их никто в тех местах и не пробовал. А как заиграла Настенька на гусельках, весь мир плясать-танцевать стал.

На той свадьбе прадедушки наши и прабабушки были, долго они пировали, жениха и невесту величали, с весны до зимы не разошлись бы, да Настала пора убирать урожай, хлеб осыпаться качал; оттого и свадьба закончилась, и на пиру гостей не осталось. Свадьба закончилась, и свадебный пир гости позабыли, а верное любящее сердце Настеньки навсегда запомнилось в родах славянских да на родной Мидгард-Земле.

Данное издание знакомит с глаголицей - одним из древних видов письменности Славяно-Арийских народов. Преднозначено для круга читателей, интересующихся Ведическим наследием Древней Руси, её культурой, традициями и знаниями.

Омская прокуратура полным ходом "раскручивает" дело о признании "Славяно-Ариских вед" экстремистскими материалами. Вероятность того, что Славяно-Арийские веды признают экстремистским материалом очень велика...

Обновление новости (15.04.2015):

 Во вложения добавлены документы по делу о назначении философской-психологическо-лингвистической экспертизы. Срок проведения экспертизы установлен до 15.06.2015.

  Обновление новости (02.04.2015):

В настоящее время судьей разрешается ходатайство представителей заинтересованных лиц о назначении философской-психологическо-лингвистической экспертизы по Славяно-Арийским Ведам, несмотря на возражения прокуратуры.

 

Суду предложено несколько экспертных организаций, среди которых наиболее вероятными кандидатами на проведение экспертизы выглядят два государственных образовательных учреждения в Кемерово и Барнауле.

 

По заявлению судьи перед удалением в совещательную комнату на разрешение ходатайства по назначению экспертизы решение суда будет оглашено в пятницу во второй половине дня.

Обновление новости (18.03.2015):

Центральным районным судом города Омска рассматривается гражданское дело по заявлению Прокурора Омской области от 26.12.2014 года о признании экстремистскими Славяно-Арийских Вед.

 

В материалы дела заявителем - прокуратурой представлен ряд экспертиз, якобы подтверждающих верность заявления.

 

Адвокатами в настоящее время готовятся заключения (рецензии) на проведенные экспертизы. Также в судебном заседании заявлено ходатайство о проведении судебной экспертизы квалифицированными экспертами, в связи с тем, что уже представленные прокуратурой экспертизы не соответствуют требованиям гражданского судопроизводства.

 

Кроме того, в судебное заседание представлены многочисленные материалы и мнения экспертов, подтверждающих необоснованность заявления прокуратуры.

 

Также судом запрошены из УФСБ по Омской области заключения проведенных религиоведческой и геральдической экспертиз, с выводами которых предстоит ознакомиться дополнительно.

 

Следующие судебные заседания состоятся 23 и 24 марта 2015 года.

Не женитесь на курсистках или как один мужик двух генералов прокормил

"Трижды еврея" Хиневича таки будут судить за "русский национализм". В канун нового года, 22.12.14 (аккурат на Карачун) ему предъявлено соответствующее обвинение, а 26.12.14 в омский суд направлено заявление омской же прокуратуры о признании экстремистскими "Славяно-Арийских вед" (далее САВ).

Многие "славянофилы" воспримут эту новость с глубоким воодушевлением, поскольку Хиневич дискредитирует русскую народную веру своим внешним видом, дурными манерами, сомнительной национальностью и культом собственной личности. Кроме того, всем известно, что он секретный агент международного империализма, который (империализм) опять поднимает свою ядовитую голову.

А еще, что тоже всем известно, Хиневич осуществляет подрывную деятельность в пользу Моссада и ЦРУ, что тем не менее, не смотря на всю её (деятельности) очевидность, трудно доказать юридически из-за громоздкости процесса. Тем более, неминуемо, как всегда бывает в таких случаях, начнется подкуп полиции и массовое устранение свидетелей. Поэтому всех мафиози-резидентов, к которым, безусловно, относится Хиневич, привлекали за какую-нибудь ерунду, которая доказывается совершенно просто, например, за неуплату налогов или "изнасилование" проститутки. В данном случае лучше всего подходит русский национализм, который разоблачается по трафарету: есть уже соответствующие "рыбы" протоколов и экспертиз, в пустые графы которых достаточно вписать личные сведения о подозреваемом, наименование экстремистской литературы и несколько цитат из неё.

Но если у кого-то возникнет впечатление, что вся деятельность омского ФСБ в отношении Хиневича свелась к тому, чтобы обнаружить "гондон на месте преступления", я спешу вас заверить, что это не так. Только оперативно-следственных материалов томов наберется с десяток. А под следствием Хиневич уже не в первый раз. Так что если количество человекочасов оперативно-розыскной деятельности, израсходованной на Хиневича, употребить по целевому назначению, на Украине никакого Майдана не было бы в помине.

Зато у омских всегда есть чем отчитаться. Если вдруг кто спросит с самой высоты вертикали власти: "Атаманы-молодцы, а что вы там поделываете всем почти управлением?" - "А мы Хиневича изловили и вот-вот разоблачим в очередной раз". – "Вы не даром едите свой тяжелый хлеб! Вот вам еще сил и средств, включая Псковскую дивизию".

И это было бы очень кстати, потому как, несмотря на все старания, в сухом остатке обвинения против Хиневича фигурирует только одна цитатка "не берите жен с черной кожею". Эта невинная рекомендация замыслившим начать совместную жизнь объявляется криминальной! Гора томов уголовного дела родила мышь.

Давайте-ка мы эту мышь изучим опытным путем.

Начнем, как водится, с контекста. Чтобы уяснить смысл фразы про черных жен. Фраза содержится в "Славяно-Арийских ведах" и является не просто рекомендацией, а рекомендацией религиозной. А являясь таковой, направлена исключительно на достижение "духовного самосовершенствования". Следование ей не предусматривает не только индивидуальных и коллективных протестных действий, но и в принципе социальной активности как таковой.

Чтобы поставить жирную точку в этом вопросе, нужно подчеркнуть, что не только сама криминальная рекомендация, но и "Славяно-арийские веды" в целом являются религиозной литературой и представляют собой компиляцию текстов различной степени святости с незначительной богословской отсебятиной Хиневича. Сравним для примера стержневые фрагменты фундаментальных текстов САВ с отрывками святых скрижалей.

Итак, Книга Света из САВ Хиневича:

"В великой стране Та-Кеми,

что находилась на востоке от Антлани

и на юге от Великой Венеи,

проживали многочисленные племена

с кожей цвета Мрака и племена

с кожей цвета Заходящего Солнца.

Среди этих племен существовали

две могущественные касты Жрецов,

и имели они три Духовных Учения,

которые им дали Х’Арийцы,

пришедшие из страны Антов.

…………………………………

Одно Духовное Учение – внешнее,

не представляющее тайны,

данное народам Та-Кеми

Жрецами начальной касты

и не признававшееся самими Жрецами

истинной Верой, гласило,

что Душа каждого человека

после смерти переселяется в тело

человека той или иной касты, иногда великолепного Вождя

или даже Верховного Жреца.

Когда высока и достойна была жизнь умершего человека.

А также в тело животного, насекомого или даже растения,

когда недостойно была прожита

человеком его собственная жизнь.

Но сами Жрецы данной касты

исповедовали другое Духовное Учение.

…………………………………………….

…………………………………………….

Они искренне думали и верили, что

Переселение человеческих Душ совершается

не только на нашей Миград-Земле,

но что Души умерших людей уходят

и на другие Земли нашей вселенной,

где воплощаются в тела людей

или животных иных Миров,

в зависимости от их поступков

в Явной жизни на Мидгард-Земле.

И этот закон они называли Кармой,

в честь Великой Богини Карны,

которая следит за соблюдением

закона Духовного Совершенства.

………………………………………….

…………………………………………..

Однако среди Жрецов

второй касты была группа

еще более высоко посвященных,

мало кому из Жрецов низших каст известная,

и имела она другое Духовное Учение,

сильно отличавшееся от предыдущих.

Гласило это Духовное учение,

Что наш окружающий Явный Мир,

Мир желтых Звезд и Солнечных Систем,

Только песчинка в Безконечной Вселенной".

А вот другая редакция самого того же:

Орден российских Тамплиеров Том 3

Легенды тамплиеров

Литература ордена

Публикация, вступительные статьи, комментарии, указатель А. Л. Никитина (Москва 2003) (Кто скажет, что это не священные скрижали, пусть первый бросит камень в членов ложи "Астрея").

"В древнем Египте, стране Кеми, было две касты жрецов и имели они три учения, друг от друга отличавшиеся.

Одно учение внешнее, экзотерическое, всем известное, данное народу жрецам низшей касты, самими жрецами за истину не признававшиеся, гласило, что душа человека после смерти переселяется в тело человека той или иной касты вплоть до фараона и даже верховного жреца, если высока и достойна была его прежняя жизнь. Или – в тело животного, насекомого и даже растения, если жизнь была им прожита недостойно.

Сами эти жрецы исповедовали другую религию. Они верили, что переселение душ совершается не только на нашей земле, но души умерших уходят и на другие планеты, где воплощаются в тела людей или животных других миров в зависимости от своих предыдущих поступков. Этот закон они называли "кармой".

Но среди этих жрецов была группа еще более высоко посвященных, мало кому из жрецов известная, и имела она религию, сильно отличавшуюся от предыдущих. Они знали, что наш мир, мир желтых солнц, только песчинка, что существуют солнца и целые системы солнц, всеми цветами радуги сверкающие – солнца лиловые, розовые, зеленые и так далее, что существуют солнца цветов нами не виданных, цветов инфракрасных и ультрафиолетовых, цветов современной науке неведомых, цветов нашими чувствами не постигаемых. (стр. 11)".

Еще фрагмент из САВ Хиневича. Веды Перуна:

"6. (6). И спросили люди Громовержца Многомудрого:

Ты, скажи нам, Сварожич, поведай,

почему Служители Бога Единого и Странники Божии,

путем Служители Бога Единого и Странники Божии,

путем познания Вед хотят добиться Безсмертия?

Ты, скажи нам, поведай,

Есть ли смерть в Мире Яви или Безсмертно все?

Что же из двух – правда?

7. (7). Отвечал им Сварожич; Правильно то и другое,

но лишь в заблуждении

певцы учат о смерти, люди.

Я же называю обманом – смерть,

а не обманом, Безсмертие называю…

В самообмане Леги погибли,

Не обманом бытие достигается в Прави.

И смерть не как рысь пожирает рожденных,

Воспринимаемой нет у нее формы…

Смерть наблюдаете вы в окружении,

А для себя вы ее не найдете…

8. (8).Иные люди считают, что Удрзец – Бог мертвых,

отличен от смерти, а хождение ваше

в Мир Прави Безсмертно,

оно в Душах и духе у вас пребывает;

Этот же Бог царит в Мире Предков,

благой Он к благим, к не благим же не благ Он…

велением Удрзеца, в Детях Человеческих

проявляются гнев, заблуждение и смерть,

принявшая жадности образ…

9. (9). Самостью сбитый с дороги,

единения с душой человек не достигает…

Во власти смерти заблудшие люди

движутся этой дорогой и, умерев,

снова и снова в Нави Мир попадают…

За ними с пути сбиваются чувства,

Поэтому смерть, называют Марена…"

Вариация:

Индийский эпос Махабхарта

СКАЗАНИЕ О САНАТСУДЖАТЕ

Глава 42 (священная книга Индии и "далеко не только")

"Дхритараштра сказал:

О Санатсуджата, я слышал, что, по твоему утверждению, нет смерти. Но ведь боги и асуры соблюдали благочестие, чтобы добиться бессмертия. Так какое же из этих двух утверждений верно?

Санатсуджата сказал:

Одни считают, что смерти можно избежать соблюдением основных обрядов; по мнению же других, нет смерти. Слушай меня, о царь! Я буду излагать тебе, чтобы сомнения твои рассеялись. Оба эти заблуждения правильны, о кшатрий! Но, по мнению ученых, смерть проистекает от заблуждения. Я же смерть объясняю невежеством, а отсутствие невежества я всегда называю бессмертием. Ведь, от невежества асуры подверглись гибели, а устранением невежества боги достигали положения Брахмы. Смерть не пожирает живых существ, подобно тигру, ибо сама форма ее не может быть воспринимаема. Но в отличие от этой формы смерти другие называют Яму как ее олицетворение. Бессмертие же – это искание Брахмы, оно состоит в углубленном самопознании. В мире усопших предков правит царством тот бог Яма, благосклонный к добрым и недобрый к дурным. Это его повелением возникают среди людей гнев, невежество и смерть в форме заблуждения. Заблудшие, они, пребывая во власти ее, уходят из этого мира и снова попадают в то царство Ямы. Туда же попадают следом и их чувства в расстройстве. Поэтому смерть принято называть "марана" умирание".

И здесь не важно, кто у кого списал, либо, (теоретически) "авторы" использовали один сакральный первоисточник. (Естественно, Хиневич, на предложение раскрыть таковой и указать место схрона, как всякий нормальный мученик за веру предпочтет костер инквизиции, но не выдаст тайны неверным).

Важно то, что тексты отличаются не больше, чем различные переводы "Бхагават-Гиты", что доказывает САВ Хиневича религиозность и фактический иммунитет от признания экстремистскими. То что религиозные тексты невозможно признать экстремистскими лишний раз доказывает судебный процесс над книгой "Бхагават-Гита как она есть". Смотрите его подробности в статье "Бхагават-Гита как её нет". (/expert/130624124910.html)

Еще раз подчеркну некоторые особенности сего произведения и в том числе выявленные украинскими событиями. "Бхагават-Гита как она есть" представляет собой собственно текст "Бхагават-Гиты" (5%) с комментариями ЦРУ (95%) и предназначена для политвоспитания личного состава войск НАТО. И несмотря на ЦРУшную отсебятину, книгу признали "богоугодной", ибо божественный авторитет вкрапленной в неё "Бхагават-Гиты" неоспорим. А в "Бхагават-Гите как она есть", напомню, прославляется гражданская братоубийственная война, раскрываются зомбирующие психотехники для снятия чувства вины и устранения личной ответственности за геноцид. Как вам, например, такой перл: "Когда Арджуна понял, что план Кришны - приостановить излишний прирост населения, он согласился сражаться, подчинив себя Его желанию" (с. 807).

Это не говоря о такой мелочи как прославление кастовой системы и объявление смешанных браков смертным грехом. А еще там сказано, что рабочий класс существует в гуне невежества, а это не только насаждение социальной розни, но и противоречит Посланию Президента РФ, в котором было отмечено, что именно рабочий класс, наряду с тружениками села и параолимпийцами, является гарантом нашего светлого будущего. И ничего! Присвоение "Бхагават-Гите как она есть" статуса религиозной литературы сняло все претензии. У Хиневича процент священных текстов и отсебятины не 5 к 95, а ровно наоборот.

На этом можно бы тему закрыть, но все-таки для закругленности анализа подвергнем фразу "Не берите жен с черной кожею" сугубо атеистическому, формально логическому исследованию. Кого она задевает? Истомившихся одиноких негритянок? Их томления подрывают безопасность РФ и заставляет омское ФСБ пахать в ночную смену?

Утомленным африканским женщинам необходимо объяснить, что "черные жены" Хиневича не имеют никакого отношения к современным негроидам, это не та "черная кожа" к священной войне с которой призывает священная "Ригведа" индоариев.

Для обозначения негроидов Хиневич использует специальный термин "люди с кожей цвета мрака". "Черная кожа" Хиневича, это очевидно, кожа, пораженная "черной оспой", либо иной дефект кожных покровов, который передается по наследству и носители которого не рекомендовались к брачному союзу религиозными установлениями у многих народов, см. например, "Законы Ману".

Если и после этого у истомившихся африканских женщин и омского ФСБ остались вопросы к Хиневичу, опустимся на следующий уровень понимания. Допустим, рекомендации Бога Перуна в интерпретации Хиневича касаются конкретных современных сестер Уильямс. И? Хиневич же никого не унижает и не третирует.

Есть Монблан научных, в том числе биологических и социологических данных о негативных последствиях смешанных браков наиболее отдаленных друг от друга рас как для потомства, так и для супругов. В том числе для белого эти негативные последствия возрастают в разы, включая вред здоровью, в том числе он кратно рискует быть убиенным своей второй половиной (см. "Белая дыра"; Об умственной отсталости метисов см., например, академическое издание "Расовые различия в интеллекте" Ричарда Линна).

Так что Хиневич фактически занимается профилактикой преступлений. А его рекомендации носят характер надписи на сигаретной пачке "Минздрав предупреждает", то есть форма предупреждения явно не адекватна опасности.

Раз зашла речь о вреде смешанных браков, нельзя не вспомнить старину Фоксмана. Его авторитет в этом вопросе неоспорим, в том числе и омским ФСБ. Фоксман с высоты своего авторитета освещает и без того очевидный факт: браки белых и черных приводят к вырождению: "Погибайте, арийские гои (рогатый скот)!", - так нравоучительно заканчивает он свою "нагорную проповедь".

"Не даровать Гитлеру посмертных побед". Под таким лозунгом борьбу против смешанных браков в своих рядах ведут ортодоксальные евреи, продолжая традицию, начатую, якобы Ездрой. Смешанный брак не дает этнического еврея, следовательно, евреи вырождаются и исчезают с лица земли, о чем, якобы, и мечтал Гитлер. Причем для борьбы с этим злом они готовы идти на баррикады (см. "Зогар для начинающих". Цитата: "Нужно быть готовым идти на баррикады, чтобы изменить это положение. Это опасность для всего поколения. Страшная вещь".) Можно сказать, что Хиневич распространил этот лозунг на русских, дополнив его воззванием "Не даровать Коломойских побед прижизненных". При этом сотый раз повторяю, он не намекает на какую-то социальную активность для реализации своих рекомендаций.

Последний итоговый аргумент. Доведем ситуацию до абсурда. Если рекомендация не брать жен с черной кожею – преступление, "призыв к мятежу", то следование этой рекомендации есть непосредственное в мятеже участие. Преступление считается оконченным с момента регистрации в органах ЗАГС брака не с женщиной с черной кожей, например, с буряткой. Следовательно, из ЗАГСа мятежников следует препровождать в кутузку, а потом в свадебное путешествие по этапу. Вот, собственно, и всё. Хиневич, конечно, виноват, но он не виноват.

Но как быть с омским ЧК, они же тоже старались. Есть предложение вместо одного Хиневича запретить сразу двух. "Республику ШКиД" и Пифагора. Последний, гад, рекомендовал не женится на богатых (см., например: "Золотые законы и нравственные правила Пифагора", с.39). А в "Республике" поют про: "Не женитесь на курсистках". И кто? Педагог! И кому? Маленьким беспризорным детям! То есть натурально сеют семена социальной розни в неокрепшие детские души.

Так что надо сворачивать оборону Донецка, есть действительно серьезные дела.

                                                                                                              Автор: Виктор Волхов.

Судебное извещение по гражданскому делу №2-561/2015 на 10.03.2015 с копией уточненного искового заявления: