Имя А.Н. Афанасьева известно каждому Русскому человеку, ведь самая любимая и памятная книга нашего детства, много раз читаная и пересказанная, называется «А.Н. Афанасьев. Сказки». Так уж получилось, что сегодня Александр Николаевич более известен, как «сказочник». И мало кто знает, что жизнь этого замечательного человека, наполненная упорным трудом, невзгодами и противостоянием, была поистине гражданским подвигом.
Яркий, творчески мыслящий учёный и общественный деятель А. Н. Афанасьев испытал на себе сопротивление учёных кругов, церкви и государства. И вовсе не безобидные детские сказки привели к тому, что выдающийся учёный был выгнан с государственной службы, лишён жалования и квартиры и через два года умер от туберкулёза в возрасте 45 лет, успев за год до смерти издать те самые «Русские детские сказки».
И. С. Тургенев в письме А. А. Фету так откликнулся на известие о кончине учёного: «Недавно А. Н. Афанасьев умер буквально от голода, а его литературные заслуги будут помниться, когда наши с Вами, любезный друг, давно уже покроются мраком забвения». Эти слова Тургенева относятся в первую очередь к основному труду А. Н. Афанасьева, который он готовил и собирал много лет – «Поэтические воззрения Славян на Природу».
Эта книга намного опередила своё время и на сегодняшний день является одним из основных пособий по обычаям и верованиям Древних Славян. Ни один человек не может считаться в полной мере культурным, образованным и знающим толк в Русской Традиции, если он не знаком с этим выдающимся произведением. Александр Николаевич с огромной любовью, почтением и восхищением раскрыл перед потомками красочный, полный поэзии мир Древних Славян, он перекинул мостики между многими европейскими языками и свёл их к единому славянскому корню, с обстоятельностью учёного доказав культурную и языковую общность Славяно-Арийских народов.
Родился А. Н. Афанасьев в г. Богучары Воронежской губернии в семье уездного стряпчего. Учился в гимназии, потом по настоянию отца поступил на Юридический факультет Московского Университета. Уже во время учёбы начал публиковать статьи, которые привлекли внимание учёных кругов. Молодому человеку прочили профессорское будущее, но… его первая публичная лекция содержала настолько передовые и самостоятельные взгляды на Русскую историю, что вызвала неудовольствие министра просвещения С. С. Уварова, и с университетской карьерой пришлось проститься.
В течение одного года он преподавал Русский язык и литературу в частном пансионе, а потом получил место в Московском Главном Архиве МИД. Служба в архиве позволила молодому, талантливому учёному вести самостоятельные исследования без оглядки на маститых учёных со своими «школами». При этом Афанасьева, как и прежде привлекали острые вопросы общественных отношений в прошлом и настоящем. Его заметки печатались в «Современнике» и «Отечественных записках», но далеко не все статьи учёного и писателя могли увидеть свет.
А. Н. Афанасьев столкнулся с жёсткими цензурными ограничениями, которые касались не только исторических и общественных вопросов, но и филологических исследований в области славянской мифологии. Чуждый всяким устоявшимся взглядам, мыслящий остро и самостоятельно, Афанасьев изучал, собирал и сравнивал различные сведения о быте и верованиях Славян.
Постепенно он погрузился в этот удивительный мир, его богатый образный язык, стихийную мудрость, непосредственное восприятие окружающей действительности. Он смог увидеть и восстановить коренную связь Славяно-Арийских народов на основе языка, Веры и культурной традиции. Результатом многолетней работы явилось самое полное собрание Русских народных сказок и исчерпывающий труд в области славянской мифологии – «Поэтические воззрения Славян на Природу».
Оба направления деятельности учёного имели огромное значение. Собрание сказок давало ясное представление о народном творчестве, где простодушие соседствовало с лукавством, простота с мудростью, доброта с едкой насмешкой.
Сборник «Народные русские легенды», вышедший в 1860 г., включал в себя «сказки для взрослых», среди которых были 33 народных рассказа о жизни святых и Христа с точки зрения народа, и некоторые оценки были весьма нетрадиционны. За это сборник вскоре был запрещён по настоянию Святейшего Синода. Сказки с подобным содержанием, а также эротические сказки вошли в сборник «Заветные сказки», рукопись которого А. Н. Афанасьев тайно переправил в Европу.
В 1962 г. в квартире А. Н. Афанасьева был произведён обыск, хоть и никакого официального обвинения предъявлено не было, это послужило поводом для гонений неудобного церкви и властям учёного, что, в свою очередь, привело к увольнению Александра Николаевича со службы и явилось причиной его ранней и трагической кончины.
В советское время попытки издания «Мифологических воззрений Славян на Природу», также, встретили ряд препятствий. В сильно сокращённом варианте эта книга вышла в начале восьмидесятых годов после личного указания Ю. В. Андропова.
Этот факт передаёт рассказ Юрия Михайловича Медведева – писателя, лауреата Пушкинской премии, Научного секретаря Национального Фонда Древнерусской Ведической Культуры «Сварогъ», который получил это самое разрешение на издание из уст самого Ю. В. Андропова: «Я учился в Литературном институте им. Горького в начале шестидесятых годов. Это было время политической «оттепели». Стали возвращаться в Москву после лагерей известные люди, писатели. Мы, конечно, искали общения с ними – живыми свидетелями тех суровых времён. В одной литературной компании я познакомился со Светланой Есениной – племянницей Сергея Есенина. И она мне рассказала удивительную вещь – по её мнению без трёхтомника Александра Николаевича Афанасьева С. Есенин не состоялся бы как поэт. Оказалось, что в грозные годы разрухи Есенин на мешок соли выменял трёхтомник А. Н. Афанасьева и досконально его изучил.
Я подумал: «Что за Афанасьев?», и пошёл в Ленинскую библиотеку, где взял трёхтомник А. Н. Афанасьева «Поэтические воззрения Славян на Природу» 1864-1869 года издания. Прочитав его, я понял, что чувствовал Сергей Есенин, держа в руках эту бесценную книгу. Я стал задавать вопросы другим писателям воинствующего поколения: «Почему не переиздаётся А. Н. Афанасьев? В чём тут дело?» Оказалось, что в ту пору всё славянское было под очень жёстким запретом, так же как и русское. Не было даже членов Политбюро по России, были только кандидаты!
Пошёл я к своему наставнику – лучшему историку прошлого века Анатолию Филипповичу Смирнову. Ему был 81 год. Я сказал, что надо как-то постараться издать трёхтомник А. Н. Афанасьева. Он сказал тогда: «Мой юный друг, существует в науке один непреложный закон – не предлагай того, что ещё не сделано. Напиши комментарии, напиши вступительную статью, а потом предлагай». Я спросил: «А вдруг не возьмут»? Он ответил: «Состаришься, возьмут. Сделай это себе в удовольствие».
Несколько лет пришлось заниматься трёхтомником А. Н. Афанасьева, это был огромный труд. Я всё подготовил – это был уже 1977 год, и пошёл по издательствам. И что вы думаете? Даже речи не могло идти о том, что «Поэтические воззрения Славян на Природу», а не калмыков, к примеру, могут быть изданы. Откровенно говоря, после примерно полутора лет хождения я приуныл. Хотя мне помогал в этом деле Саша Карелин, который был сыном помощника Свиридова Николая Васильевича – министра печати Российской Федерации. Я был у Свиридова, но он мне отказал, хотя очень интеллигентно. Когда уже совсем опустил руки, Небеса помогли.
Однажды в издательстве «Молодая Гвардия» меня попросили отредактировать очень сложную книжку, называлась она «Негромкий выстрел браунинга» – это было остросюжетное повествование о русской разведке времен Первой Мировой Войны. Я понимал, что автор – человек с большими связями, так как такие сведения можно было добыть только в секретных архивах. Самого автора я не видел, он общался со мной только по телефону.
Книга вышла огромным тиражом в детективной серии «Молодой Гвардии». И автор пригласил меня в ресторан отметить это событие, сказал, что восхищён моим талантом редактора и так далее. Его настоящее имя было Игорь Алексеевич, а печатался он под псевдонимом Егор Иванов. Он спросил, как меня отблагодарить. Тогда я сказал, что подготовил трёхтомник А. Н. Афанасьева с комментариями и вступительной статьёй и попросил: «Помогите издать». Он сказал: «Передайте мне статью и комментарии, трёхтомник мне привезут».
Проходит месяц, он мне говорит: «Юрий Михайлович, я удивлён – моих сил не хватает, чтобы преодолеть косность. Но я могу устроить вам 5-10 минутное свидание с моим начальником – Юрием Владимировичем Андроповым». Я спросил: «С каким Андроповым?» Он ответил: «С тем самым Андроповым». Он оказался помощником Андропова по Политбюро! Андропов был тогда без пяти минут секретарь ЦК и самое могущественное лицо. Я ответил Игорю Алексеевичу, что готов поговорить с Андроповым.
И вот в зимним февральским вечером 1980 года за мной пришла чёрная машина и привезла меня к известному зданию КГБ на Лубянке, потом меня сопроводили на третий этаж. Справа был кабинет Андропова, а слева комната Игоря Алексеевича. Игорь Алексеевич сказал мне: «Юрий Михайлович, договариваемся с самого начала – восемь минут это уже перебор. Лучше пять».
Я вошёл в обитый дубом кабинет и увидел на стенах множество оперативных карт. Вдали за большим столом сидел Юрий Владимирович Андропов. Седые волосы, огромные глаза за линзами по причине сильной дальнозоркости. Он был белее полотна, очень больной человек. Показал мне рукой, где можно присесть, не поздоровался. У меня прекрасное зрение и я разглядел на столе под лампой «объективку» на меня. За время разговора он ни разу на меня не взглянул. Прошло более минуты, наконец, он спросил: «Что у вас?» Я выложил на стол всё, что заготовил про трёхтомник А. Н. Афанасьева. Прошла ещё минута или больше. Я сидел, поёживаясь. Ю. В. Андропов сказал, уткнувшись в бумаги: «Повторите название трёхтомника». Я произнёс: «Поэтические воззрения Славян на Природу». Он вздохнул: «Славян на Природу? Вот если бы Чукчей или Мордвы – было бы легче».
У меня «побежали мурашки» по телу от мысли, что я являюсь участником «Драмы Безумия». Ю. В. Андропов говорит: «Видимо, целесообразно будет издать, сократив до одного тома». И тут я закричал: «Вот это совершенно невозможно»! Он спросил совершенно спокойно: «Почему это не возможно»? «Потому что это также безнравственно, как сократить вдовое или вчетверо «Войну и Мир» Толстого», - ответил я. Ю. В. Андропов, не думая ни секунды, произнёс: «А американцы сократили, получилось очень даже неплохо». Во мне вновь стала подниматься волна возмущения. Игорь Алексеевич стал энергично подавать мне знаки, что пора заканчивать. Андропов, помолчав, сказал: «Вас известят. До свидания». Пятясь задом, я вышел из кабинета.
Прошёл день. В пол-десятого утра зазвонил мой телефон. Николай Васильевич Свиридов – министр печати Российской Федерации произнёс: «Юрий Михайлович есть разговор». Я приехал к нему в старинный особняк у Никитских ворот. Министр встретил меня лично у раскрытых дверей. Стол накрыт – бутерброды, коньяк. «Ну, зачем же лезть с простыми вопросами на такие высоты, в эти «Гималаи»? Ну, неужели мы, русские люди не можем издать в одном томе «Поэтические воззрения Славян на Природу»? Я пытался возразить, но он продолжал: «И ещё одно, Юрий Михайлович – название совершенно не подходит». Я возмутился. Но он сказал: «Ты вспомни названия глав и возьми одно для всей книги, самое ёмкое». Я вспомнил: «Древо Жизни и Лесные Духи». Он говорит: «Какие Духи?! Древо Жизни – прекрасное название!»
Вот так в 1981 году в издательстве «Современник» вышла книга «А. Н. Афанасьев. Древо Жизни». С тех пор она несколько раз переиздавалась. Получилось так, что я «наградил» А. Н. Афанасьева книгой, которой у него никогда не было. Но я надеюсь, он меня простит, потому что в ту жёсткую пору другого способа издать А. Н. Афанасьева, видимо, не было. И я благодарен судьбе и Ю. В. Андропову за эту возможность».
К трудам А. Н. Афанасьева, которого можно считать образцом Русского учёного, писателя, общественного деятеля, как нельзя лучше подходит замечательная фраза: «Здесь Русский Дух, здесь Русью пахнет».
По заказу Национального фонда Древнерусской Ведической Культуры «СВАРОГЪ» в честь 180-ти летия со дня рождения этого выдающего писателя и учёного был изготовлен бюст, который будет в скором времени установлен в музее Юридического Факультета МГУ, который закончил А. Н. Афанасьев.
